История Каталины

Моя взрослая жизнь началась с того, что я покинул Танжер, чтобы добраться до матери городов — Мекки. Родители не хотели меня отпускать. Говорили, странствовать — всё равно что вертеться в могиле.

— Почему?

— Путешествовать сложно: каждый день в дороге бросает вызов, и ты убеждаешься, что ничего о жизни не знаешь. Не всякому это под силу. Родители желали, чтобы я помогал отцу в его лавке и женился на девушке, которую мне выбрала мама. Но по ночам тихий голос не давал мне покоя: «Сделай так, чтобы как можно больше всего с тобой случилось». Я поверил голосу, а не папе с мамой, и отправился на восток с караваном. Мне было двадцать два года.

Дарий сделал глоток чая, не отрывая взгляд от Латифы.

— Я шёл в Мекку послушать лекции мудрецов и испытать удачу: говорили, если учитель отметит твои старания, можно бесплатно получить титул. По пути у меня украли багаж, я остался с одним ковриком для молитвы и был опечален. Меня исцелила чернокожая женщина, она зачерпнула мне воды из колодца.

— Не могу отблагодарить тебя, — сказал я ей, — мою сумку украли.

— Это хорошо.

— Почему? — удивился я.

— Ты расплатился за что-то дурное, что сделал раньше. Лишился чего-то? Прекрасно: долг оплачен, теперь ты свободен.

Я желал добраться до знаменитых наставников Мекки, но мои попутчики оказались лучшими учителями. Слова той женщины подкрутили во мне какую-то шестерёнку, и я начал радоваться потерям. Обманули на рынке? Отлично: кто-то снял с меня давний груз обмана. Ночью срезали с пояса кошелёк? Значит, я тоже оставил кого-то без денег — моя душа веками тянула на себе этот камень, и вот чья-то рука с острым ножом подарила мне очищение.

Как-то, по дороге в Триполи, наш караван остановился в монастыре женщин-коптов. Монахини постелили нам в коридоре под арками и угостили рисом с шафраном. Когда заблестели звёзды, женщина неземной красоты принесла нам кофе. Я затянул её в лимонный сад.

— Тебе не место в монастыре, — зашептал со страстью.

— Меня ждут на кухне, — ответила она равнодушно.

Я отмахнулся от шершня.

— Послушай, я женюсь на тебе, едва мы дойдём до Мекки. Первое время будем жить бедно, но я сделаю всё… — я снова отмахнулся от шершня. — Я не встречал такой красавицы прежде.

Надо мной зажужжали сразу несколько шершней, я вскинул руку и попал в листья.

— Пойдём отсюда.

Каталина позволила вывести себя за стены монастыря, мы сели в зарослях барбариса. Я погладил её ладонь, чёрные шершни гудели над моим ухом.

— Да что такое! — я вскочил и замахал руками.

— Что бы ты ни делал, не выдержишь и пяти минут со мной рядом.

— Почему?

— Я не послушница Каталина, а женщина с длинной фамилией, меня много раз брали замуж. Всё началось с того, что в четырнадцать лет я влюбилась, но меня отвергли. Год спустя колдовство свершилось: стоило мужчине взглянуть на меня, он попадал ко мне в рабство. Я была зла на того, кто разбил мне сердце, потому причиняла боль каждому, кого моя красота лишала рассудка. Моими жертвами были не только мужчины. Если какой-то парень нравился моей подруге, я испытывала на нём свои чары. Он бросал её и бежал за мной, умолял, унижался, а я наслаждалась чужим страданием: мне нравилось видеть, что не мне одной плохо.

Каталина вздохнула, я отогнал шершня.

— Однажды я проснулась среди ночи: моё сердце вздрогнуло несколько раз и перестало биться. Что-то загудело на его месте. Я хотела позвать на помощь, но вместо слов изо рта вылетел шершень. С тех пор они всегда со мной: едва кто-то приближается, они его отгоняют — оберегают от чудовища по имени Каталина. Потому я ушла в пустыню, здесь каждый день молюсь и плачу — отмываю слезами то, что натворила.

Шершень загудел над моим затылком. Я тряхнул головой.

— Мне пора на кухню, — произнесла она.

Мы расстались у арок, я улёгся на ковре из верблюжьей шерсти.

Ночь была тихой, на рассвете караван двинулся дальше. Я качался в седле и оглядывался, пока монастырь не скрылся из виду.

Год спустя я возвращался в Фес той же дорогой, но не нашёл в монастыре красавицу Каталину. Монахини сказали, что она ушла.

— Куда? — спросил я.

— Сердце потянуло её куда-то.

Я обрадовался ответу: если в груди Каталины снова забилось сердце, значит, всё можно исправить. Каталина поняла свою вину и её искупила.